Русалочка в черном - Страница 24

Памела сочла подобное предположение столь абсурдным, что прыснула в кулак. Наверняка Палмера привлекают женщины постарше, решила она, и посчитала для себя вопрос закрытым.

— Папа Бобби лучше всех, — вдруг подала голос до сих пор молчавшая шведка.

— Вот, полюбуйся! Еще одна. Мне только этого недоставало… — Беверли укоризненно посмотрела на Кирсти. — Выкинь это из головы. Я сама подберу тебе мальчика, который пылинки станет с тебя сдувать!

Забота Беверли о малышке показалась Памеле настолько трогательной, что ее неожиданно обуяла зависть. Будь у нее такая подруга в семнадцать лет, может статься, ребенок ее был бы сейчас жив…

— Ты чего скисла? — взглянула на нее проницательная мулатка. — Ну-ка, выше нос! Вперед и только вперед!

Ведомые решительной Беверли, права которой на лидерство никто и не думал оспаривать, девушки направились за кулисы, где толпились участницы конкурса. Памела уже прикидывала, какими словами опишет все это великолепие в репортаже. Надо будет нынче же вечером запереться в номере, включить ноутбук и набросать кое-что, думала она, крутя головой во все стороны.

Вон та китаяночка похожа на фарфоровую статуэтку — ей необычайно идет белый цвет, он подчеркивает теплый оттенок кожи, безупречной, как у большинства представительниц ее расы. А эта рыжеволосая секс-бомба, с грудью, как у Саманты Фокс, и крутыми бедрами, — точь-в-точь племенная кобыла, выставленная на аукцион. И ногами переступает, словно лошадка… А вон совершенно черная негритянка в серебристом купальнике, с шапочкой мелких кудряшек, раскрашенных в самые фантастические цвета, — какая потрясающая шея!

— Видишь ту, в красном, с пепельными волосами? — зашептала Памеле на ухо Беверли. — Говорят, она из России. Неплохо владеет английским, но волнуется страшно…

Памела с любопытством смотрела на русскую — пикантное личико, необычайно широко расставленные серые глаза.

— Немного напоминает Джоди Кидд, — прошептала она в ответ. — И такая же худенькая…

— Ничего не ест, представляешь? — хихикнула Беверли. — Грызет морковку, дует минералку — и все! И каждые два часа зубы чистит…

— Зачем?

— Кто их поймет, этих русских… О, погляди: экземпляр, заслуживающий внимания. — И Беверли указала на высокую худощавую брюнетку в зеленом.

Чуть ниже плеча девушка носила серебряный браслет в виде двухголовой змеи, а одно ухо украшали бесчисленные крошечные сережки «гвоздики». Темные волосы ее были подстрижены ежиком и неестественно блестели, напоминая парик.

— В прошлом году ей достались почти все лавры. Классно двигается. Зовут Мадлен, сокращенно — Мадо, парижанка. Говорят, колется втихую… Вчера еле оттащила ее от Кирсти — похоже, она на малышку глаз положила.

— И часто такое бывает? — спросила Памела.

— Случается… Есть даже парочки, очень трогательные. Но вообще-то это не афишируется, сама понимаешь. Ладно, хватит трепаться — кажется, пора. Кирсти! — Беверли ухватила шведку за руку. — Когда пойдешь на сцену, вспомни про крылышки, как показывала Памела, иначе все пропало.

Под звуки довольно приятной музыки девушки одна за другой выходили на ярко освещенную сцену. И, глядя на их раскованную походку, Памела сделала вдруг потрясшее ее открытие: ей стало страшно.

Это еще что такое? А ну-ка, перестань! — приказала она себе. Кто тянул тебя за язык, когда ты пообещала Палмеру занять призовое место? Пеняй теперь только на себя… Ну хотя бы сделай все, что от тебя зависит!

— Ты что, уснула? — толкнула ее в бок Беверли. — Пора!

Но у Памелы ноги словно приросли к полу. Колени дрожали, ладони похолодели и вмиг стали влажными.

— Я… я не могу…

— Времени нет! Меняемся! — Беверли прошла вперед и бросила через плечо таким тоном, что Памела вздрогнула: — Идешь за мной, делаешь то же, что и я. Помни: за тобой — малышка! — И, гордо вскинув голову, ступила на сцену.

Цепочка на ее левой щиколотке еле слышно позвякивала. Стараясь слышать только этот звук, Памела направилась следом. То, что за нею идет юная шведка, обязывало ко многому…

С каждым шагом идти делалось все легче.

Браслет Беверли мелодично звенел, пепельные косички слегка подрагивали на шоколадных плечах. Не сводя с них глаз, Памела шла, имитируя классическое дефиле, — впервые в жизни! Ах, как хорошо, что об этом никто не знает. Особенно Кирсти… Интересно, как чувствует себя малышка? Но оборачиваться было нельзя.

Когда конкурсантки повернулись лицом к зрительному залу, Памела скосила глаза, ожидая увидеть беловолосую Кирсти. И обомлела: взгляд уперся в двухголовую серебряную змею, украшавшую тонкую руку. Светло-зеленые глаза пресловутой Мадо, смотревшие прямо на нее, были бесстрастны, как у статуи. Однако от этого взгляда у Памелы похолодело внутри.

Черт с нею, с этой стриженой, сказала она себе. Где Кирсти? Неужели малютка так и не вышла на сцену?

Но вот девушки развернулись и столь же медленно направились назад, за кулисы. Теперь взгляд Памелы упирался как раз между острых лопаток француженки, зловеще двигающихся под бледной, какой-то зеленоватой кожей. На левом плече Мадо чернела крошечная татуировка, изображающая скорпиона. «Я — ужас, летящий на крыльях ночи…» — вспомнились Памеле слова из детского мультика.

Идя вслед за Мадо, она машинально отметила, что походка стриженой брюнетки полна дикой, даже какой-то сверхъестественной для человеческого существа грации — девушка более всего походила на черную пантеру, постоянно готовую к прыжку… Памела чувствовала, как ее тело помимо воли копирует малейшее движение худощавой фигуры Мадо…